Неточные совпадения
— Нет, не удивляйся, — горячо перебил Митя. — Что же мне о смердящем этом
псе говорить, что ли? Об убийце? Довольно мы с тобой об этом переговорили. Не хочу
больше о смердящем, сыне Смердящей! Его Бог убьет, вот увидишь, молчи!
В центре города были излюбленные трактиры у извозчиков: «Лондон» в Охотном, «Коломна» на Неглинной, в Брюсовском переулке, в
Большом Кисельном и самый центральный в Столешниковом, где теперь высится дом № 6 и где прежде ходили стада кур и
большой рыжий дворовый
пес Цезарь сидел у ворот и не пускал оборванцев во двор.
— Ключик добудь, Марьюшка… — шептал Петр Васильич. — Вызнай, высмотри, куды он его прячет… С собой носит? Ну, это еще лучше… Хитер старый
пес. А денег у него неочерпаемо… Мне в городу сказывали, Марьюшка. Полтора пуда уж сдал он золота-то, а ведь это тридцать тысяч голеньких денежек. Некуда ему их девать. Выждать, когда у него
большая получка будет, и накрыть… Да ты-то чего боишься, дура?
В
большой передней всех гостей встречали охотничьи собаки, и Родион Потапыч каждый раз морщился, потому что питал какое-то органическое отвращение к
псу вообще. На его счастье, вышла смазливая горничная в кокетливом белом переднике и отогнала обнюхивавших гостя собак.
Большой рыжий
пес с длинной блестящей шерстью и черной мордой то скачет на девушку передними лапами, туго натягивая цепь и храпя от удушья, то, весь волнуясь спиной и хвостом, пригибает голову к земле, морщит нос, улыбается, скулит и чихает от возбуждения.
Потом осень, разделка им начнется: они все свои прогулы и нераденье уж и забыли, и давай только ему денег
больше и помни его услуги; и тут я, — может быть, вы не поверите, — а я вот, матерь божья, кажинный год после того болен бываю; и не то, чтобы мне денег жаль, — прах их дери, я не жаден на деньги, — а то, что никакой справедливости ни в ком из
псов их не встретишь!
— Собаками, барыня, не торгую-с, — сказал он холодно и с достоинством. — А этот
пес, сударыня, можно сказать, нас двоих, — он показал
большим пальцем через плечо на Сергея, — нас двоих кормит, поит и одевает. И никак этого невозможно, что, например, продать.
Человек этот был паче
пса голодного и Фейером употреблялся
больше затем, что, мол, ты только задери, а я там обделаю дело на свой манер.
Бывало, перекувырнется и лежит смиренно, когда какой-нибудь
большой вислоухий
пес бросится на нее с рыком и лаем.
Свирепый
пес немедленно укрощался, с некоторою задумчивостью останавливался над лежащей перед ним вверх ногами покорной собакой и медленно, с
большим любопытством начинал ее обнюхивать во всех частях тела.
— Ты — Матвей, а я — Мокей, тут и вся разность, — милай, понимаешь? Али мы не люди богу нашему, а? Нам с тобой все
псы — собаки, а ему все мы — люди, —
больше ничего! Ни-к-какой отлички!
— Я в этих делах наблошнился до
большой тонкости. Он мне — стар-де я, мне не учить, а помирать надо. Не-ет, брат, врёшь! Ну, обратал я его и вожу вот, старого
пса, — я эти штуки наскрозь проник!
Кое-где лает на привязи сторожевой голодный
пес, которого изредка навещает и кормит хозяин, кое-где мяучит одичалая кошка, сама промышляющая себе пищу, — и никого
больше, ни одной души человеческой.
Опять ругательство, и опять ленты немецкого чепца возмущаются. Ваську бесит то, что немка продолжает сидеть, не то что русская барыня, которая сейчас бы убежала и даже дверь за собой затворила бы на крючок. Ваське остается только выдерживать характер, и он начинает ругаться залпами, не обращаясь ни к кому, а так, в пространство, как лает
пес. Крахмальный чепчик в такт этих залпов вздрагивает, как осиновый лист, и Ваську это еще
больше злит.
Точно так маленькие собаки не видят ничего странного, когда в их компанию затесывается какой-нибудь
большой, породистый
пес и начинает играть с ними.
Как-то за ужином мы вместе с инженером съели целого омара. Возвращаясь потом домой, я вспомнил, что инженер за ужином два раза сказал мне «любезнейший», и я рассудил, что в этом доме ласкают меня, как
большого несчастного
пса, отбившегося от своего хозяина, что мною забавляются и, когда я надоем, меня прогонят, как
пса. Мне стало стыдно и больно, больно до слез, точно меня оскорбили, и я, глядя на небо, дал клятву положить всему этому конец.
Ольга Федотовна решительно не знала, куда она идет с этим разговором, но на ее счастье в это время они поравнялись с отарой:
большое стадо овец кучно жалось на темной траве, а сторожевые
псы, заслышав прохожих, залаяли. Она вздрогнула и смело прижалась к руке провожатого.
В Нормандии барон,
Большой любитель
псов,
Жил с деревенской простотою.
Нил. Как все
большие, умные, угрюмые
псы…
Это был
большой лохматый
пес, на котором вся шерсть завойлочилась в войлок. Чем она питалась при своих нищих-хозяевах — это никому не было известно, но, наконец, догадались, что ей вовсе и не нужно было питаться, потому что она была «бесчеревная», то есть у нее были только кости да кожа и желтые, истомленные глаза, а «в середине» у нее ничего не было, и потому пища ей вовсе не требовалась.
— Ах, шельма клейменая, — ишь ты! Царским именем прикрылся и мутит… Сколько людей погубил,
пес!.. Стенька? — это, брат, другое дело. А Пугач — гнида и
больше ничего. Важное кушанье! Вот вроде Стеньки нет ли книжек? Поищи… А этого телячьего Макара брось — незанимательно. Уж лучше ты еще раз прочти, как казнили Степана…
За обедом присутствует собака фельдшера Друг,
большой, гладкий, рыжий, белогрудый
пес дворовой породы.
Сом же представлял из себя огромного черного
пса на длинных ногах и с хвостом, жестким, как палка. За обедом и за чаем он обыкновенно ходил молча под столом и стучал хвостом по сапогам и по ножкам стола. Это был добрый, глупый
пес, но Никитин терпеть его не мог за то, что он имел привычку класть свою морду на колени обедающим и пачкать слюною брюки. Никитин не раз пробовал бить его по
большому лбу колодкой ножа, щелкал по носу, бранился, жаловался, но ничто не спасало его брюк от пятен.
Точно не замечая мрачного настроения землемера, он засыпает его шутками и расспросами с тем же веселым, немного неуклюжим и немного назойливым добродушием, с каким жизнерадостный щенок теребит за ухо
большого, старого, угрюмого
пса.
Собрались поговорить о Гнедом:
больше месяца после собрания в землянке прошло, и всё не пил солдат, а в последнее воскресенье хватил горькой слезы и устроил скандал: пошёл по улице, как бездомный храбрый
пёс, изругал Скорнякова, Астахова, и отвезли его в волость под арест.
Как на лету куски хватают
И рот захлопывают
псы,
Как на тени растут, кивают
Большие дядины усы…
— А что, Левка, — говорил он ему, — любишь ли ты кого-нибудь
больше этого
пса смердящего?
— Пригуляла, кормилец, — таить перед тобой нечего, пригуляла, страмовщица этакая! Кабы не мое материнское сердце, изорвала бы ее в куски… Девка
пес —
больше ничего, губительница своя и моя!.. То мне, кормилец, горько, в кого она, варварка, родилась, у кого брала эти примеры да науки!
Прибавился для компании Соньки еще пассажир — вторая обезьяна, купленная мичманом Лопатиным и названная им, к удовольствию матросов, Егорушкой. И Сонька и Егорушка скоро поладили с
большим черным водолазом Умным — действительно умным
псом, принадлежавшим старшему штурману, настолько умным и сообразительным, что он отлично понимал порядки морской службы и неприкосновенность палубы и ни разу не возбуждал неудовольствия даже такого ревнителя чистоты и порядка, каким был старший офицер.
Благодушно улыбался Марко Данилыч, глядя на воздаваемый ему почет. А
больше всего тем был он счастлив, тем доволен, что подставил подножку Онисиму Самойлычу. «Лопнет с досады
пес смердящий! — в радостном восторге думал Марко Данилыч. — Передернет его, как услышит он, что я весь караван скупил».
Давно я не слыхал такого бытового жаргона, как у этого чада Казани. У него был целый словарь своих словечек,
большею частью бранных, но с добродушными интонациями. Некоторые имели особый дружеский и хвалебный смысл. Кто ему нравился, кто с ним сходился — он и в глаза не иначе называл его, как"
пса". И все почти существительные приобретали окончание на ец: вместо баба — бабец, вместо лягушка — лягушец, вместо кабак — кабачец.
Старик сел на ступени своего покосившегося крылечка, и тотчас же произошло то, что происходит аккуратно каждое утро: к нему подошла его собака Лыска,
большой дворовый
пес, белый с черными пятнами, облезлый, полудохлый, с закрытым правым глазом.
Верстах в 5–6 от дома, проходя лесной дорогой, я неожиданно встретился с
большой черной собакой из породы водолазов. Пробегая мимо,
пес пристально посмотрел на меня, прямо мне в лицо, и побежал дальше.
С улицы деловито забежал на двор
большой мрачный
пес и стал обнюхивать сугроб у ворот. Волчок, ковыляя и махая хвостом, кинулся к нему, хотел шутливо куснуть его.
Пес хрипло огрызнулся и быстро хватил его зубами. Волчок завизжал и покатился в снег.
Дядя Петруша приходит обыкновенно не один. С ним является и Неро,
большой черный
пес датской породы, с отвислыми ушами и с хвостом, твердым, как палка. Этот
пес молчалив, мрачен и полон чувства собственного достоинства. На детей он не обращает ни малейшего внимания и, шагая мимо них, стучит по ним своим хвостом, как по стульям. Дети ненавидят его всей душой, но на этот раз практические соображения берут у них верх над чувством.
— Не домекнулся старый
пес, что я укокошил его черномазую зазнобушку. Измучился я и исхудал от угрызений совести, а он приписал это грусти по исчезнувшей полюбовнице, еще
больше приблизил меня к себе и доверять стал самые свои сокровенные мысли, а мне это было и на руку, — продолжал говорить Григорий Семенов. — Узнал я от него, что тебя подвести хотят, чтобы ты пожертвовал собою за этого бродягу подлого, что прикрылся честным именем князя Воротынского…
Его окружал на
большое пространство высокий забор с зубцами, а широкие дощатые ворота, запертые огромным засовом, заграждали вход на обширный двор; за воротами, в караулке, дремал сторож, а у его ног лежал другой — цепной
пес, пущенный на ночь. Кругом, повторяем, царила мертвая тишина, лишь где-то вдали глухо раздавались переклички петухов, бой в медную доску да завывание собак.
Его окружал на
большое пространство высокий забор с зубцами, а широкие дощатые ворота, запертые огромным засовом, заграждали вход на обширный двор; за воротами, в караулке дремал сторож, а у его ног лежал другой — цепной
пес, спущенный на ночь. Кругом, повторяем, царила мертвая тишина, лишь где-то вдали глухо раздавалась перекличка петухов, бой в медную доску, да завывание собак.
— Коли так, грех
большой на душу мы с тобой положили… Это ее душенька гроба ищет… Без гроба да без молитвы, как
пса какого смердящего в яму закопали… Погоди, дай срок, она еще тебя доймет…
— Молодец! Не жалей псов-москалей, бей их
больше, завтра будешь офицером, — был ответ Машевского.
И вдруг оказывается, что все это или было когда-то очень давно, в Нормандии, с бароном, который имел
большую слабость к
псам и жил с деревенской простотою, или же и вовсе этого никогда еще нигде не было.